Руками, огрубевшими от стали, 
Писать стихи, сжимая карандаш. 
Солдаты спят — они за день устали, 
Храпит прокуренный насквозь блиндаж. 
Под потолком коптилка замирает, 
Трещат в печурке мокрые дрова... 
Когда-нибудь потомок прочитает 
Корявые, но жаркие слова 
И задохнется от густого дыма, 
От воздуха, которым я дышал, 
От ярости ветров неповторимых, 
Которые сбивают наповал. 
И, не видавший горя и печали, 
Огнем не прокаленный, как кузнец, 
Он предкам позавидует едва ли, 
Услышав, как в стихах поет свинец, 
Как дымом пахнет все стихотворенье, 
Как хочется перед атакой жить!.. 
И он простит мне в рифме прегрешенье. 
Он этого не сможет не простить. 
Пускай в сторонку удалится критик: 
Поэтика здесь вовсе ни при чем. 
Я, может быть, какой-нибудь эпитет — 
И тот нашел в воронке под огнем. 
Здесь молодости рубежи и сроки, 
По жизни окаянная тоска... 
Я порохом пропахнувшие строки 
Из-под обстрела вынес на руках.

1945